Совет Великих
(вместо предисловия)
В белоснежных мраморных плитах холодно отражался солнечный свет, который в небе казался таким ярким и веселым. Высокие колонны снисходительно роняли вниз длинные, тусклые тени. Казалось, будто это место хотели сделать ясным и благородным, но если второе получилось, то с первым явно что-то пошло не так. Внизу, возле колонн, которые держали зал, плескалось море. Всегда равнодушное ко всему происходящему, оно подчинялось только своему настроению, которое, буйно-мрачное, весьма подходило к происходящим на грешной земле событиям.
Шел 675 год Долинного существования. 675 лет прошло с тех пор, как из Небытия явился этот мир-материк.  Явился под звуки угрозы и боли – тогда еще шла битва Тьмы и Времени. Битва в общем глупая и бесполезная, с предрешенным исходом. К сожалению, серебряный волк успел отбить у змея кусок земли. К сожалению, не успел сделать его своим. Впрочем, что такое «успел» и «не успел» для Времени? Оно само есть эти понятия. Оно само решает, что кому успевать и куда опаздывать. Так или иначе, новорожденный мир был обречен на мучения, как обречен на них ребенок, родившийся от больной матери. «Мать» его продала свое дитя за душу и свободу. Продала Тьме, предала ей с рождения, предрешив его судьбу.
По зале ходила белоснежная тигрица, отмеряя плиты шагами. Лапы ее, глубоко и бесшумно впечатывались в мрамор, но следы недолго оставались на камне. Стоило только лапе покинуть поверхность камня, как яма затягивалась за какой-то неподвластный человеческому глазу миг.  Голова ее была низко опущена, глаза, обычно свирепо-голубые, подернуты темной мглой. Она не останавливалась, не замедляла и не ускоряла своих шагов, как будто вела отчет секундам. Наконец за ее спиной послышалось хлопанье крыльев, и на плечо тигрицы опустился ворон, такой же черный, как полосы на ее теле. Призрачное его дыхание тронуло шерсть на загривке Судьбы.
- Ты звала меня, Тигрей – медленно, с легким хрипом проговорил он, отстраненно глядя вдаль, туда, где на западе садилось солнце. Это было утверждением, не вопросом. Подняв голову, Великая устремила свой взгляд туда же, на закат.
- Я звала всех вас. – Голос ее был холоден так же, как глаза. Это был голос зверя, который владел миром и тешился его обитателями, без пощады убивая, без радости создавая. Однако слышались в нем ноты тоски, но и тоска эта была холодной. Словно что-то мешало ее игре, досаждало. Впрочем, так оно и было.
Мягко и грациозно ступила на пол еще одна лапа. Сотканная из полос света, она постепенно обретала плоть и массу, оставив и свой, волчий отпечаток. Вслед за ней, из ветра и солнца, меж колоннами явилась голова  и грудь, с мягко развевающейся шерстью. Глаза цвета янтаря были сосредоточием доброты, но доброты властной. Наконец вырвавшись из плена воздуха, волчица явилась полностью, и легкой рысью и легкой походкой, отличной от походки тигрицы, прошествовала к ней. Судьба вздрогнула, почувствовав прикосновение ее шерсти к своей и наклонила голову, не поворачивая ее, однако. Немного погодя, изучив взглядом Судьбу, Свет ответила кратким и плавным поклоном.
- У вас удивительно тихо – не без доброй усмешки заметила Лайгредита – сто лет назад тут было больше гвалту.  Мы ждем кого-то еще?
- Верно – отстраненно ответила Тигрей, словно на свои мысли, а не на слова волчицы. Но это было обманчивым впечатлением, ибо в ту же минуту резкий разворот головы и горящие ледяным огнем глаза дали понять, что Судьба не забывала о Свете ни на секунду, с момента ее появления – твоего сына.

Глава I
Ровный, тягучий звук, чистый и низкий ввинтился в мое подсознание, нагло пару раз провернул там стальное сверло, оставив меня в состоянии полусна полуяви. Некоторое время перед закрытыми глазами еще мелькали образы из вчерашнего дня и обрывков снов, но они довольно скоро исчезли во мраке. Теперь нужно было точно решать – еще пять минуточек или не быть тряпкой? Стиснув зубы, я выбрала второе.
Общешкольный гудок длится ровно три минуты. Три минуты непереносимой боли.  Наш кровосос был прав – количество опозданий на уроки резко сократилось.  Как учеников, так и учителей, которым не посчастливилось проживать в преподавательской гостинице, а попросту – общаге. Опять же нововведение обожаемого вампира. И это, пожалуй, единственное, за что я ему благодарна – не нужно теперь висеть на шее у Сайли.  Ладно, пора вставать.
Решимости в мыслях было больше чем в поступках. Прошли еще около трех минут, прежде чем я смогла сесть на кровати и разлепить глаза.  Теперь можно не спеша подняться, прошлепать по каменному полу босиком, что меня необычайно взбодрит, еще немного постоять в задумчивости посреди комнаты. Черт, утро как утро. Банальщина. Я могу до точки и мысли передать все, что предстоит сделать и сказать. Жизнь учителя неразнообразна, его фразы и действия меняются в зависимости от расписания, но как минимум дважды в неделю повторяются. Может, стоит плюнуть на все, угнать дракона и отправится в леса… Леса – изменив свой привычный маршрут до ванной, я подошла к окну. Голая земля, камень, сетка, забор. А дальше, в туманной мгле – они. Говорят, там водится до черта волков, но это конечно чушь – все давно уже перебиты Собаками и ведьмами. Смешно предполагать, что дикий зверь сможет защищаться от Тьмы. Смешно. Так, пора вползать в привычную колею. Уже привычную, а ведь мне только двадцать один…
Порой, а если честно, то довольно часто, мое будущее меня угнетало. Я видела, во что превращаются люди, которые провели в школе по тридцать лет. Они похожи на зомби. Каждое утро они приходят в учительскую, лениво обмениваются новостями, лениво пьют чай и разбредаются по аудиториям. Лениво талдычат детям одно и то же, лениво ругаются ленивыми словами. Труд учителя тяжек именно этой ленью.
Ленивое течение ленивых мыслей прервал звук, хуже которого я не слышала в жизни. Отрывистый, громкий и высокий, он вдарил по моим несчастным ушам с такой силой, что первым бессознательным движением я прижала руки к голове. Соображение того, что нужно делать пришло ко мне только после взволнованного визга дежурного по этажу. Вообще, в случае ЧП им не полагается паниковать, но видимо он, плохо изучал Кодекс. Хотя слова произносил правильные. И от них я подскочила как ужаленная.
- Внимание. Все ученики должны зайти в ближайшие к ним комнаты.  Просьба к профессорам и Джейн Морфе лично – явиться в драконник номер один. – И сорвался с официального, правда, трясущегося тона на крик, полный паники – Червонт сбежал! – Раздался гулкий топот множества ног. Что-то подсказывало мне, что после последней фразы ученики, в отличие от дежурного высыпали в коридор. И еще неизвестно что хуже - ловить взбесившегося золотого дракона или загонять эту толпу по аудиториям. Впрочем, мне сказано явится в драконник, что я собственно и сделаю. Ученики – забота сбежавшего дежурного. Расталкивая малышей и пробираясь сквозь гудящий улей старшеклассников, я сбежала вниз по лестнице, промчалась по полутемному коридору соединяющему основное здание с помещением, где содержались драконы. Первый – элита, именно там находятся личные ящеры преподавателей и особо ценные – спортсменов. Позади меня медленно трусили остальные, вызванные на отлов чудовища. Мне кажется, в них не было страсти погони – лица светились смертельной бледнотой, на лбах выступила испарина. Седлались тоже весьма медленно – мне пришлось долго ждать, пока все соберутся, поправят защитную амуницию,  выведут драконов, снимут цепи с крыльев. И все-таки, потеря рабочего места пока являлась большей угрозой, чем смерть от клыков монстра. Что впрочем, могло измениться в любой момент, а именно, в тот самый, когда мы повстречаем беглеца. Если сможем его догнать. С земли, по крайней мере, Червонта уже не было видно.
- Да хранит нас Великая – шепнул Адольф, и вторым взмыл в воздух. Первой была я. Я бы не назвала себя смелой, разве что бесшабашной. Свою жизнь я воспринимала на тьфу, а утренние раздумья еще больше усугубили мои отношения с инстинктом самосохранения. Это был замечательный повод отомстить зануде, да еще и чрезвычайное происшествие, коими моя жизнь не богата. В общем, утро, кажется, что надо.
Огромные крылья, мерно вздымались и опускались, спина Радужа чуть подрагивала. На всякий случай я, попеременно шевеля железом в его пасти, напоминала, что главный здесь человек, и он, вздыхая, соглашался. Поднявшись на порядочную высоту, я приложила руку к глазам и огляделась. Как назло Леса, в которые наверняка отправился дракон, находились на Востоке, и рассветное солнце мешало обзору. Наконец Адольф вскрикнул:
- Вижу, вон там, над деревьями – он осадил рвавшегося вперед дракона - но как хотите, а я туда не полезу – Выразил он мысль всех присутствующих. Услышав, что ради поимки школьного имущества придется лететь в Леса, да еще и на рассвете, да еще и на Восток, все заметно приуныли. Позади меня послышался шепот – а сегодня еще случаем не пятница тринадцатое. Я усмехнулась. Я не верила ни в приметы, ни в легенды. В полнейшей тишине моя усмешка прозвучала вызовом и я смола прочитать в глазах своих коллег зависть вперемешку со злостью. И то и другое творили чудеса. Было смешно наблюдать за тем, как зажигается грязная идея и как одни стараются с ней хоть как-то совладать, а другие открыто радуются ей.
Коллеги меня не любили все до единого. Стоило мне только разок, на повышенных тонах поговорить с директором, как я стала чумой. Доходило до того, что солидные учителя, старше меня в два раза, выбегали на полных парах из учительской, стоило там только мелькнуть моей фигуре. И все-таки, Червонт был очень ценным экземпляром, отвечать за нее пришлось бы головой, а я, так не вовремя проскочившей ухмылкой показала то, что не боюсь лесов. К тому же я преподаю езду на драконах, да еще и декан факультета ловцов. Можно скрыть свой страх за разумными доводами. Выгодная ситуация, чтобы погубить меня или выставить идиоткой, не замаравшись перед другими. Да и себя перед совестью можно будет оправдать тем, что все же так подумали. Вопрос в том, кто озвучит эту просьбу? Кто возьмет на себя ответственность? Я нагло обвела взглядом каждого, затем невежливо сплюнув, натянула повод сильнее, зная, что воздух Лесов, или как его еще называли - Ветер, может сделать Радужа неуправляемым, перехватила удобнее ловчую цепь и, одарив снисходительным взглядом этот жалкий сброд, послала дракона вперед.  Мне не нужны были их слова «сделайте одолжение» и «умоляем». Хватило и того, что они сами признали себя трусами. Вполне хватило.  Тем более у меня не осталось времени на рассуждения о низости людей.  Скройся я из глаз секундой позднее, чем положено моментом и все. Они бы подумали, что я спасовала. Да и дракон подо мной напряг спину, чуть задрожали кожистые крылья. Это дурной знак. Это знак того, что зверь наполняется свободой истоков. И сколько, казалось бы, уже веков прошло с тех пор, как люди научились разводить драконов в домашних условиях, ан нет.  До сих пор, стоит увидеть ящеру деревья внизу, или не дай Великая, скалы вдали, как все. Под тобой уже не милая зверюшка, а разумный житель Долины, готовый сражаться за свою свободу.  Даже я, презренный человек, чувствовала, как пьяная свежесть наполняет грудь, и хочется делать что-то глупое и спонтанное, необдуманное. Ну, допустим, раззадорить ящера криком, отпустить повод к черту и, разведя руки наслаждаться Рассветом.
Темное пятно впереди сменило направление движения, что было как нельзя кстати – солнце перестало слепить, да и мысли стали намного сосредоточенней. Нельзя было упускать Червонта, это стало делом чести. Вернуться в академию с пустыми руками – лучше вообще не возвращаться. Впрочем, на последнее у меня есть все шансы. И все же, меня захватил азарт. Мы скользили по небу, то снижаясь, то поднимаясь вновь, единение с драконом, который слушался меня безукоризненно, давало ощущение его силы. Я выслеживала большого, сильного зверя, а он удирал! Удирал от меня и это заставляло гнать Радужа, забыв обо всех страхах. Сейчас, когда он моментально снижал или прибавлял темп, поворачивал, чувствуя малейшее натяжение связующей нас нити, я не могла думать ни о чем, кроме силуэта впереди и того, как вернувшись, усталая, но счастливая, смогу гордо взглянуть на врагов. Это утро не терпело градиента  - все кто против меня были врагами. Я не могла судить объективно, хотя старалась делать так чаще всего. Что же творится! Ведь не первый раз лечу, и все же…
Рык, страшный рык, сопровождаемый вырвавшимся из глотки золотого дракона пламенем, сотряс горы. Мы настигали Червонта быстро, ему явно что-то мешало лететь. Он слабел с каждым взмахом отливающего огнем крыла и наконец, кубарем, как турман, обрушился вниз. Все произошло быстро и неожиданно, Радуж заволновался, по его телу, из груди, прошла вибрация – отголосок того рыка. В полном недоумении, внезапно охваченная страхом, я направила дракона к месту, куда примерно должен был упасть Червонт…